История про гуся. История одомашнивания гусей Гусь с яблоками с соусом из апельсинов

Своим появлением городок под сказочным названием Гусь-Хрустальный обязан… борьбе за чистоту окружающей среды в XVIII в. По Высочайшему повелению за пределы столиц — Санкт-Петербурга и Москвы — и их окрестностей было предписано вынести вредные производства. Пришлось владельцам мануфактуры по выпуску стекла и хрусталя купцам Мальцовым искать новое место. Выбрали речку Гусь в Мещерском крае, близ Владимира. Соображениями руководствовались пратическими: здесь были вода, качественный песок и глина, подходящие для стекольного дела. И масса топлива — сосновый лес.

Легенда гласит, что, когда одного из Мальцовых спросили, как он назовет поселение вокруг завода, тот ответил: «Подобно Москве назовем место по названию реки, на которой мы встали. А чтобы знали, чем мы занимаемся, добавим слово «Хрустальный». Но, скорее всего, это лишь красивая легенда.

Датой основания села Гусь считается 1756 год, когда возведены были и первые строения мануфактуры. Никакого «хрустального» тогда к названию не прибавлялось. Только много позже появилось название Гусь-Мальцовский, а потом — Гусь Хрустальный.

Все что касается города, здесь называется особо — «гусевской». Не «хрустальный» и даже не «гусевский».

Тогдашние «маркетологи» взяли очень правильное направление. Наряду с эксклюзивными и, разумеется, очень дорогими изделиями из хрусталя завод выпускал, как сейчас сказали бы, продукцию массового назначения из стекла, что делало его конкурентоспособным на российском и даже мировом рынках. Примерно через 100 лет после своего «гусевского» новоселья завод Мальцовых получил право изображать на своих изделиях государственный герб России — двухглавого орла.

Хорош гусь! Новый год и Рождество, эти два праздника — лучший повод, чтобы приготовить сказочное блюдо - жареного гуся или жареную утку, в зависимости от того, сколько народу будет сидеть за праздничным столом. Почему гусь стал рождественским блюдом и как готовить утку, чтобы она не уступала гусю, - узнавал The New Times

Брунс представил себе большого коричневого гуся с шипящей жирной кожей и, не в силах сдержать себя, завопил:
- Мусик!!! Готов гусик?!

И. Ильф, Е. Петров. «Двенадцать стульев»

Хоть и ставят их в один кулинарный ряд, «в жизни» это очень разные птицы, и не только по размерам. Гусь - важный, торжественный, значительный. Утка суетлива, воспринимается как нечто ущербное, маленькое, бестолковое. При этом на кухне она гусю совсем не уступает, а некоторые гурманы даже отдают ей предпочтение. Но исторические судьбы у них совершенно разные.

Утиная история

Уток на земле почти три миллиарда. Большинство - в Китае. Что, в общем-то, понятно. Утка по-пекински… Хотя это далеко не повседневное кушанье, такая гастрономическая ассоциация возникает сразу. Вспоминаются и знаменитые персонажи перовской картины «Охотники на привале», аляповатые копии которой висели в каждой общепитовской столовой. Там подстреленные утки, изображенные на переднем плане, в художественном отношении гораздо убедительнее охотников.

Вообще утке в искусстве не везет. В «Утиной охоте» Александра Вампилова, у Генрика Ибсена в «Дикой утке» сами утки где-то за сценой, на них не охотятся, их не едят, об их печальной утиной доле никто не заботится. А утята и взрослые утки в мультфильмах? Дональд Дак довольно придурковатый персонаж, а папаша Скрудж - зануда и педант, хоть и всегда приходит на помощь в нужный момент. В политологии стало популярным выражение «хромая утка» по отношению к политикам «на выходе». Между прочим, утиная «хромая» походка, как и ее привычка стоять на одной ноге, использовались и в мифах некоторых народов Юго-Восточной Азии в довольно уничижительном ключе.

Гусь - птица чистая, можно сказать, почти непорочная, с какой-то языческой сакральностью - древней, глубинной, замешенной на покрытых пылью веков архетипах. Эта птица символизирует силы природы - солнце, которое она снесла, как яйцо, ветер, снег. С ней связывают духовную и телесную чистоту, осторожность и осмотрительность, плодовитость и супружескую верность, но с другой стороны, в какой-то степени и связанные с непорочностью глупость, трусость и зависть, безрассудство и задиристость...

Сидишь на балконе, пьешь чай, а на пруде твои уточки плавают, пахнет так хорошо, и... и крыжовник растет.
Антон Чехов. «Крыжовник»

Название этой птицы звучит похоже во многих индоевропейских языках, но одновременно слово «гусь» (gans - по-немецки, hus - по-чешски, chen - по-гречески) почти что бранное. В русском фраза «Хорош гусь!» еще может иметь снисходительно-восхищенный оттенок, но такая же в немецком - уже полноценное грубое ругательство. Гусь - непременный атрибут многих языческих богов: египетских Тота и Озириса, греческих Аполлона и Диониса, римской Юноны. На гусе, еще не используя своих собственных крылышек, изначально летал бог любви Эрот. А для Приапа, известного охальника, гусь был не только средством передвижения, но и (быть может, потому что у гусей-самцов, как у самцов млекопитающих животных, ярко выражен пенис) другом и соратником.

Именно капитолийские гуси, жившие в посвященном богу войны Марсу храме на одноименном римском холме, спасли Рим от вождя галлов Бреннуса и его воинов, когда, проснувшись и загоготав, предупредили защитников города об обманном маневре врагов. С тех пор гуси в римской мифологии всегда под защитой богов, а их аппетит и поведение, в первую очередь гусей из храма Юноны, трактовались как благоприятные или неблагоприятные ауспиции, предсказания будущего. Все это не мешало римлянам за милую душу употреблять гусей в пищу, но вот у кельтов и британцев гусь считался посредником между миром мертвых и миром живых, и есть гусей было нельзя, что в свое время вызывало у прагматичного Юлия Цезаря вполне объяснимое недоумение: такая вкуснятина и - табу!

Из мифов гусь перекочевал в сказки и в них обычно выступает как символ добра, знак, предвещающий герою успех, победу над силами зла, причем гуси всегда помогают в трудной ситуации, уносят по воздуху от преследователей, предупреждают о приближении врагов громким криком. Сказочный Нильс отправляется в путешествие с дикими гусями, героям многих сказок Андерсена гуси приносят удачу. Лев Толстой в своем назидательном стиле обыгрывает гусиную тему в сказке «Как мужик гусей делил»: только гуси там уже жареные, а умным и находчивым может быть только мужик бедный, который обязательно посрамит и барина, и мужика богатого. Но не будем разбирать толстовский дидактизм и отметим, что в собранных Александром Афанасьевым «Русских заветных сказках» гусь фигурирует в таких ситуациях, пересказать которые в приличном обществе никак невозможно, а уж Рабле гусиную тему развивает со свойственным ему пантагрюэлизмом и размахом.

Правда, сказочные и раблезианские гуси принципиально отличаются от гусей из сновидений. Толкование (не психоаналитическое, разумеется) снов показывает гуся с его, так сказать, негативной стороны. Кричащие гуси - предзнаменование опасности, если приснится, что гуся убивают, ощипывают, готовят из него жаркое, то пиши пропало - опасность уже совсем рядом. Только сон с жареным гусем предвещает финансовые удачи, успех в бизнесе, прибыль, получение наследства.

Наблюдение за гусями дало людям возможность ввести в оборот множество устойчивых и красноречивых словообразований. Причем в них гусь предстает перед нами далеко не с самой лучшей стороны. Так, о неких восторженных и наивных особах говорят «глупая гусыня», словосочетанием «как с гуся вода» обозначают людей беспринципных, выходящих из любой ситуации с выгодой для себя, «гусиной кожей» обозначают не только холод, но и страх, а «серые гуси» не только птицы, но и солдаты-наемники, готовые с легкостью убивать за деньги.

Чинный и «чиненный»

Но обратимся к гусю по его, так сказать, прямому назначению. Это одна из древнейших домашних птиц: по библейским текстам, древнеегипетским и древнеримским источникам, по документам Древнего Китая можно сделать вывод, что гусей одомашнили более трех тысяч лет назад. При этом он менее других домашних птиц изменен человеком. Можно сказать, что современный домашний гусь практически такой же, каким он был при храме Юноны. Гусь - птица северная, его дикие родственники живут по преимуществу в арктических зонах Северного полушария, перебираясь к югу только на зимовку. Домашний в отличие от диких обычно белого или, реже, серого цвета, с плотным, густым оперением. И что очень важно, является птицей самостоятельной, не требующей особой заботы.

Гусь - традиционное блюдо рождественского стола. Не только в католическо-протестантской Европе, но и на Руси и в других странах, где главенствует православие. Объясняется это в первую очередь тем, что к рождественским морозам приурочивали забой домашнего скота и птицы. А у российских татар и башкир есть свой народный зимний обряд, который так и называется - Гусиный праздник, когда тушки забитых и ощипанных гусей купают в проруби. Перед позднеосенним забоем птицу помещают в условия принудительного откармливания дней на 20-25, заставляя много пить, есть высококалорийный корм, ограничивая при этом в движении. Считается, что самое лучшее мясо у 6–8-месячных гусей. Тушка должна иметь округлую форму и желтоватую окраску: если кожа тушки слишком белая, значит, у гуся практически нет подкожного жира.

Из гуся можно приготовить все что угодно, но традиционный вариант, конечно, гусь фаршированный, «чиненный». Гуся фаршируют капустой, кашей, яблоками. Гусиное мясо любит кислинку, поэтому яблоки лучше всего антоновские, капуста - квашеная. В дело идут и субпродукты: кожа, нутряной жир, потроха. Гусиная печень, предмет национальной гордости французов, знаменитая фуа-гра - отдельная песня. А вот гусиные шкварки - продукт хоть и значительно более скромный, но не менее вкусный. Шкварки, или «гриви», считаются национальным блюдом европейских евреев, они очень популярны в Чехии, Польше, Германии. Приготовить шкварки просто. Нужно гусиную кожу вместе с жиром нарезать на небольшие кусочки (примерно по 30–35 г), посолить, поперчить, положить в сотейник, накрыть крышкой и, время от времени помешивая, жарить на слабом огне до полуготовности, после чего добавить мелко порубленный репчатый лук и довести шкварки до готовности, ни в коем случая не допуская, чтобы лук стал темно-коричневым. Лучше всего шкварки «пойдут» с гречневой или пшенной кашей, или с картофелем, но важно не забыть перед подачей полить их растопленным гусиным жиром. Знающие люди утверждают, что под шкварки с кашей можно выпить астрономическое количество настоянной на чесноке и хрене водки. Кое-кто пробовал выпить столько же под фуа-гра. Сломался, конечно…

Не отречемся от старого мира

Гусь в его гастрономической ипостаси, в значительной степени связанной с гусиной мифологией и гусиными архетипами, символизирует достаток, прочные устои. Ильф и Петров, хоть и считаются «советскими» писателями, гуся в своих романах использовали как признак, с одной стороны, старого мира, но подспудно - как атрибут мира своего, домашнего и знакомого. Вспоминая вошедшую в фольклор фразу инженера Брунса про «мусика» и «гусика», мы, конечно же, не можем не вспомнить и несчастного бездомного Паниковского, для которого вожделенный гусь был символом счастья и жизненного успеха.

Гусь - не просто еда, это образ спокойствия, это традиция хорошей кухни, праздничного стола. Хороший гусь - тем более. Примерно то же самое справедливо и для утки. Как-никак родственники…

Утка под клюквенным конфитюром со спелой хурмой и ананасами

Нафаршировать утку грейпфрутом, луком, петрушкой, чесноком и лавровым листом. Зашить, покрыть смесью специй со сливочным маслом, мариновать (минимум 5–6 часов), запечь при температуре 200°, периодически поливая смесью мясного бульона и меда (пропорция 7/3). Остатки смеси слить из противня, добавить водки (50 г), протертой клюквы (100 г), свежевыжатого грейпфрутового сока (100 г) и выпарить, приготовив соус. Готовую утку полить соусом, подавать с хурмой и ананасом, предварительно запеченным с чесноком в мясном бульоне.

Для маринада, начинки и соуса понадобится 1 грейпфрут, лук репчатый (1/2 средней луковицы), 2–3 веточки петрушки, 1 лавровый лист, 2 головки чеснока, 200 г сливочного масла, гвоздика, корица, бадьян, тимьян, перец кайенский, перец черный, соль - по 1,5 г, мясной бульон, мед, 1 хурма, 200 г ананаса.

Гусь с яблоками по-русски

Натереть гуся снаружи и изнутри солью и тмином, нафаршировать мелко нарезанными антоновскими яблоками (без семечек!), отверстие зашить. Обмазать сметаной, уложить на смазанный сливочным маслом противень спинкой вниз. Поставить в разогретую до 250° духовку, запекать до того момента, пока гусь не зарумянится, убавить огонь и довести до готовности, поливая вытекающим на противень соком. Перед тем как вынуть из духовки, положить на противень целые антоновские яблоки (вынув сердцевину) и запечь. Готового гуся освободить от ниток, извлечь фарш, положить на блюдо брюшком вниз, полить соусом, вокруг разложить фарш, запеченные яблоки, в вырезы которых положить кусочки соленых огурцов, маслины без косточек. Подавать с жареным картофелем, гречневой кашей с грибами и луком.

Понадобится 1,5 кг мелких и 8–10 крупных яблок, 1 ст. л. тмина, соль, черный перец по вкусу, маслины, соленые огурцы. Соус приготовить, вливая в муку (2 ст. л.) сок от жарки гуся, добавить мясной бульон (1/2 ст.), соль, перец, довести до кипения и процедить.

Гусь тушенный с овощами и белыми грибами

Разделить гуся на четыре части (ножки, грудки), оставшееся мелко порубить. Белые грибы замочить (можно использовать замороженные и/или заменить белые грибы на шампиньоны), овощи (морковь, лук, сельдерей) порезать, вместе с остатками гуся обжарить (лучше всего в чугунном казане) на растительном масле. Ножки и грудки обжарить отдельно, срезать жир, вместе с жиром поместить в казан, залить красным сухим вином, вино выпарить, залить водой из-под белых грибов и тушить 1,5–2 часа. Вынуть мясо, процедить соус, добавить в него мясной бульон, травы, положить ножки и грудки, довести до кипения. Подавать с обжаренными на растительном масле белыми грибами (шампиньонами) и несладким пирогом из антоновских яблок.

Понадобится: 2 морковки, луковица, головка чеснока, 200 г сельдерея, 150 г сухих, 250 г свежемороженых или свежих грибов, 200 г красного вина, тимьян, розмарин - по 4–5 г, соль, перец.

Утка по-пекински

Главное в этом блюде - золотистая хрустящая корочка, и чтобы зажарить утку до такого состояния, вам понадобится максимум внимания и везения.

Готовить начинайте накануне: утку надо хорошо промыть, ошпарить кипятком, натереть солью и оставить на ночь в холодильнике. Перед готовкой смешайте мед, соевый соус, кунжутное масло, смесью намажьте утку и подержите еще час. Оставшийся соус разбавьте водой, влейте в брюшко утки и отверстие зашейте. Заколите зубочистками и шейное отверстие. Поместите утку в разогретую до 220° духовку на решетку над противнем (в противень налейте немного воды). Жарить утку около 1,5–2 часов (сначала при 220°, затем снизьте температуру до 190°), пока вытекающий сок не станет прозрачным, а кожица - темно-золотистой.

К утке подают специальные блинчики. Муку заваривают кипятком, выкладывают на доску и, добавляя муку, вымешивают до эластичности. Кусочки теста раскатывают на лепешки диаметром 7–9 см. Лепешку смазывают кунжутным маслом и накрывают второй лепешкой. Двойную лепешку надо тонко раскатать и обжарить на разогретой сухой сковороде.

Утку подают разрезанной на тонкие ломтики (обязательно с кожей), едят, заворачивая в лепешку вместе с разрезанными вдоль перышками лука и обмакивая в соус хойсин или сливовый соус.

Ладно, фиг с ними, глобальными проблемами, кризисом и бабами. Давайте я вам лучше про гуся расскажу. Люблю про животных.

Значит, история про гуся. Невеселая, но нравоучительная.

Соседи по площадке ездили куда-то отдыхать и подобрали там гуся. Дикого, с перебитым крылом и лапой. Витя говорит, что гусь к ним вообще сам вышел. Типа, помощи искал. Потому что доходил, и если б не подобрали, то всё. Ну, или сожрал бы кто. Мало ли желающих.

Ну, привезли они его, и к ветеринару. Ветеринар всё что надо сделал, рентген там, флюорографию, узи, гастроскопию, коронарное шунтирование, отбеливание зубов, по полной, короче. Гусика перебинтовали, шины наложили, и доктор гусиный сказал, что гусик выздоровеет, не вопрос, но летать, к сожалению, не сможет уже никогда. Что-то там непоправимое с крылом.

Ладно. Вернулись они с этим гусиком, и стали за ним ухаживать, что бы он, значит, выздоровел. Перевязки делать, примочки там, кормить, поить, холить и лелеять, всё, короче, как доктор прописал.

Соседи наши – это такая образцово-показательная семья. Витя с Наташей сами люди очень приятные. Мы не сказать что прям уж дружим, но общаемся. Так, на праздники, или просто, посидеть-поболтать. Двое детей, как положено. Старший мальчик, и девочка в первый класс пошла.

И собака у них еще, сибирская лайка, Джек. Натуральная, они его с Севера привезли, когда там работали. Мерзейшее, кстати, создание.

Не, ну это я погорячился насчет мерзейшее. Просто стоит нам одновременно двери в квартиры открыть, как он на нашу Дашу бросается. Вот вроде и девочка, и больше его в два раза, и плохого-то ведь она ему никогда ничего не сделала. Но вот чего-то невзлюбил. А она смотрит на него всегда так удивленно. А он весь из себя прям выходит. Ну, и пару раз сцепились крепко, до прокушенных ушей и накладывания швов.

Нам даже пришлось завести такой обычай: прежде чем открывать дверь (не только когда с собакой гулять, а вообще, собаки же всегда в прихожей трутся, особенно если кто уходит-приходит), нужно чуть-чуть приоткрыть и громко крикнуть «Мы выходим!»

Что характерно. Как мне потом уже сказал участковый, когда мы эту традицию ввели, в доме прекратились квартирные кражи, перестали ссать в лифте и писать на стенках. Не, ну правильно, так то если прикинуть, две семьи, семь человек, две собаки, туда сюда, пару десятков раз-то за день точно получается. Подите, присядьте в лифте пописать, а кто нибудь вам заорет «Мы выходим!» Никакого удовольствия, думаю.

Не, а так-то, для людей, и вообще, Джек очень хороший пёс. Ласковый, воспитанный, и на ощупь приятный. Белый весь, шерсть густющая, Наташка на чистоте помешана, поэтому он не воняет и ноги моет после прогулки сам. Хороший пёс, короче. Ну, ебанутый слегка, а кто без этого?

И вот, значит, вся эта большая дружная семья стала гусика выхаживать. Да, и Джек тоже, а как же. У животных же тоже свое понимание есть, когда кого можно кушать, а когда нужно и честь знать. И Джек, кстати, как никто проявлял о гусике заботу и внимание. Потому что все-то – кто в школу, кто на работу, а Джек же дома всегда. Он гусика вылизывал, поправлял ему повязку, разрешал пить из своей миски и клал с собой спать на подстилку. И все, вообщем, в этот период только о гусике и говорили. Какая у гусика температура, когда делали перевязку, и как у него сегодня настроение. Даже я, представляя любого гусика не иначе как в духовке, заходя по делу в первую очередь спрашивал «Ну? Как там наш больной?» Тьфу, даже самому противно.

Ну, и долго ли, коротко, гусик выздоровел. Только крыло, как и обещал доктор, осталось профнепригодным, хотя внешне ничего и не заметно. И куда такого гусика? На улицу же не выгонишь? Ну, и остался он у них жить, как полноценный член семьи.

И вот тут-то и выяснилось очень скоро, что вместе с неподлежащим починке крылом у гусика имеется так же неподлежащий починке, крайне скверный характер.

В чем это выражалось? Ну, то что он гадил где и когда ни попадя – это как бы само собой разумеется. Птицу к лотку не приучишь. Но создавалось, честное слово, полное впечатление, что он делал это нарочито. Вот сидим за столом, в комнате, кушаем там, или пьем. Всё хорошо. Собака в прихожей, гусик на кухне. И вдруг дверь откроется, и он прется переваливаясь. «Привет, гусик!» Ага, привет. Подойдет, на ковер насерет, развернется, и опять на кухню уйдет. Наташка, понятно, сразу бежит там прибирать, то-сё, и посиделки как бы скомканы.

Ну это, я повторяю, ничего, терпеть можно. Другое. Гусик оказался страшно агрессивен и задирист. И видимо за то время, что он болел и приходил в себя, и за ним все ходили как за дитем малым и боялись на него дышать, он похоже решил, что он тут кум королю, а остальные так, говно за ним убирать. И стал всех задирать.

Детей за ноги щиплет – мимо не пройдешь. Да и взрослых. А если шуганешь – начинает шипеть и бросаться. Но больше, главное, всё не в открытую, а исподтишка. Подкрадется – хвать девченку за голую ногу! Та плачет. А чо сделаешь? Знаете как гуси кусаются? Ого-го!

Но больше всего, самым пострадавшим, оказался Джек. Люди-то, опять же, не всегда дома. А Джек – вот же он. Клюй – не хочу. Понятно, что такую шерсть не проклюнешь просто так, но всё равно, кому приятно, если ты его вылизывал, вылизывал, а он нате, распишитесь. И опять же – сделать ничего нельзя. Ну огрызнется Джек. А тому это и надо. Давай ему крыльями по морде. Знаете, как гуси крыльями дерутся? Вот понаблюдайте при случае. Голубь-то крылом заденет - и то неприятно. А у гуся крыло – боевое оружие.

Короче, жизнь в благоустроенном и уютном доме из-за этого гуся превратилась потихоньку в форменный невыносимый дурдом. Девченка плачет, Витя бегает с ножиком за гусем, Наташка бегает с пылесосом за Витей, Джек прыгает и на всех лает, гусик тихонько сидит на кухне за холодильником. Потом вроде все успокоятся, он из-за холодильника вылезет, по дороге собаку ущипнет, придет в комнату, и посредине ковра насерет.

Я, видя такое дело, однажды Вите, курили на площадке, говорю: давай я ему шею сверну, слушай. Так же нельзя. Я понимаю, у тебя принципы, вы его вроде как выходили на свою голову. А у меня-то принципов нету. Сверну небольно. Чик, и нету. И никто не узнает. Я даже своей не скажу. Пропал и пропал гусик. Улетел в теплые края.

Так мне на Витю смотреть было жалко, что я готов был пойти на преступление. А он на меня как замашет сигаретой: что ты! Что ты! Это же член семьи считай! Как можно!

Ну, не хотите, - как хотите. И живите как знаете. Витя, я обратил внимание, на работу стал уходить все раньше, возвращаться заполночь. Дети все время во дворе. Домой уже никто не рвется. Девченка малая у нас стала пропадать, а ноги, видно же, покусаны.

Вот такого террориста сами на свою голову вырастили. И сделать ничего не могут.

А однажды разом всё и кончилось. Пришла как-то Наташка с работы, дети во дворе как обычно, она «Гуля, гуля!», а гули нету.

Заходит на кухню, валяется гуля, и шея перекушена. А Джек, молодец, лежит в прихожей, и морду лапой закрывает. Устал пёс видно от всего этого беспредела, терпел, терпел, да и разобрался по свойски, раз от людей толку шиш.

Вот такая история, да. А выводы нравоучительные вы уж сами. Сами.

В детстве Трофимка Лобжин любил лепить из пластилина гусей. Эта самая страсть к лепке с годами настолько завладела Трофимом, что он по сей день, теперь уже как гусевод-селекционер, «лепит» живых гусей-холмогоров. И какие, скажу я вам, получаются у него гуси! Что массой. Что экстерьером. Не гуси – изваяния!

Гусей в хозяйстве Лобжина зимой всего ничего: так сказать, родительское стадо. Зато летом численность поголовья за счёт приплода достигает полутора сотен. С приходом осени гусиное стадо снова сокращается до размеров родительского: весь племенной молодняк в считанные дни раскупают съезжающиеся по вызову Лобжина гусятники Орловской, Калужской, Тульской и других ближних и дальних областей России.
– Почему по вызову? – переспрашивает Трофим и объясняет: – Так ко мне аж с восемьдесят шестого года очередь за холмогорами! Чья очередь подоспела, того и вызываю письмецом.
– И сколько же птиц вы продаёте в одни руки?
– Пару, не больше, – говорит Лобжин. – И то не всякому.
– Как это понимать: не всякому?
– А мне довольно одного разговора с человеком о гусях, чтобы определить, что он собой представляет. Если я чувствую, что он дело своё ведёт грамотно, то со спокойной душой уступаю ему пару птиц. А иному могу и отказать. Слишком много мы, Лобжины, начиная с прадеда положили сил на поддер-жание чистоты породы наших гусей, чтобы безоглядно разбрасываться своим фамильным достоянием.

Трофим давно собирается проехать по ближайшим адресам, где оказались его холмогоры, да всё времени на это никак не улучит.
– Я ведь по роду моего дела невыездной: меня мои гуси от себя не отпускают. Особенно весной, когда выводят гусят. Я тогда при них как та повивальная бабка.

Гусей в здешних краях век назад выводилось и держалось великое множество. В одном только его селе Староселье на Брянщине, это Трофим вычитал в архивах, выращивали до пяти тысяч голов в год. Гусеводство по тем временам являлось едва ли не главной статьёй дохода крестьян. Свою птицу они продавали живьём – экспортировали в Германию и Австрию. Прадед Гордей Лобжин, сам завзятый гусятник, как раз и занимался тогда перегоном гусей в Европу.

В первых числах августа со всех окрестных сёл и деревень к Староселью сгоняли тысячные гурты птицы. Перед Спасом, отслужив молебен во здравие гусей, перегонщики отправлялись с ними в долгий путь на Запад, покрывая до десяти вёрст в день. Домой мужики возвращались уже верхом. Однажды, а было это в 1890 году, Гордей привёз с собой в большой плетёной корзине полуторагодовалого гусака-холмогора. И какого! Своей природной статью гусак по кличке Павел так поразил известного в округе помещика-селекционера Ивана Листовского, что тот сразу предложил за него Лобжину верхового коня. Гордей отказался от сделки – так дорожил своим гусаком. Листовский, однако, не оставил мысли заполучить от Павла потомство для своего племенного стада. Он даже купил в Чернигове за немалые деньги гусыню-холмогорку, признанную чемпионкой губернской сельскохозяйственной выставки, и привёз её к гусаку Павлу в Староселье. Гусята получились на диво красивые. Особенно удались два холмогора: Коногор и Хохлушка, которых Гордей и передал на племя Листовскому. Стадо Лобжина, а также гуси Листовского и составили основу племенного хозяйства созданного в 1898 году Стародубского отдела императорского Российского общества сельскохозяйственного производства.

В годы Гражданской войны гуси этого племенного хозяйства оказались по разные стороны линии фронта, но судьба их сложилась одинаково печально. Стадо Листовского порезали немцы. Старосельских же гусей порешили красноармейцы. Управляющий хозяйством Листовского (Трофим не помнит его фамилию) как-то исхитрился спасти лучшую пару холмогоров, увёз на Украину, где и занялся разведением гусей. Но в 30-х годах он, как зажиточный середняк, угодил под раскулачивание и оказался в лагере. Гусей оставил на жену.

Почти четверть века провёл бывший управляющий в лагерях и на поселении. Когда вернулся наконец домой и понял, что на занятие гусями у него уже не осталось сил, то отписал по прежнему адресу Лобжиных в Староселье: «Если кто из вас жив, пусть приедет ко мне за потомством Коногора и Хохлушки». Отец Трофима в 1957 году ездил к нему на Сумщину и вернулся с Коногором-3 и Хохлушкой-3. А вместе с ними привёз вот какую историю.

В Великую Отечественную немцы быстро переловили в деревне всех кур и гусей, но двор, хозяин которого пострадал от советской власти, не тронули. Более того, этот двор, а точнее сказать – его гуси стали предметом особого покровительства со стороны оккупационных властей. Похоже, немцы имели какие-то виды на этих птиц – может быть, даже собирались со временем вывезти их в Германию. Во всяком случае, один офицер, неплохо говоривший по-русски, довольно часто наезжал в сумскую деревню специально проведать гусей. Самому красивому холмогору за его большущую шишку на голове, чем-то напоминавшую фуражку, он присвоил кличку Фельдмаршал и очень любил фотографироваться рядом с ним. Фельдмаршал благополучно пережил войну и умер в двадцать семь лет, хотя гуси живут и дольше, оставив после себя чудесное потомство: Коногора-3 и Хохлушку-3, которых хозяин и передал Лобжиным в Староселье. Так, благодаря стечению невероятных обстоятельств Лобжиным в самый последний момент удалось ухватить за кончик ускользающую в небытие генетическую ниточку своих фамильных холмогоров.

Правда, всё, что может Лобжин сегодня выделить гусятникам на племя, – это несколько десятков холмогоров, а спрос на них исчисляется тысячами. Прошлой осенью Владимирский НИИ сельского хозяйства, на чьём попечении находится отечественная коллекция гусиного генофонда, закупил у Лобжина для селекции сразу двадцать две птицы, потом ещё двадцать шесть. Гусеводам-любителям, что годами стоят в очереди за холмогорами, досталось лишь шестнадцать. Минувший год для Лобжина вообще-то непоказательный. В родительском стаде происходит смена поколений – в этот период выход племенного молодняка, как правило, невелик. В обычные годы он выращивает втрое больше. А очередь за его гусями ничуть не убавляется – напротив, последнее время она даже увеличилась. Интерес к разведению гусей нынче как у фермеров, так и у коллективных хозяйств заметно вырос.
– А вы не собираетесь с учётом высокого спроса на ваших гусят расширить своё стадо?
– Да куда там! – отмахивается Лобжин. – Мне бы управиться с тем, какое имею! Да и не моё это дело обеспечивать всех желающих. Моя задача – вырастить полноценную чистопородную птицу, которая, попав к гусеводу, украсила и обогатила бы его подворье добрым потомством. Ведь мой холмогор особенный: растёт быстро и на одной траве набирает за сезон десять-двенадцать кило.

Развернись Лобжин с гусиным бизнесом, давно бы озолотился. Но тогда занятие Трофима утратило бы тот смысл, ради которого он, гусятник в четвёртом поколении, собственно, и живёт на свете: возродить славу холмогорской породы гусей, какой она обладала век назад, но потом подрастеряла на перепутьях непростой истории.

В один замечательный весенний денек пришла в голову нам идея – переехать из города в деревню. Жить на природе, растить огород, разводить животных – все это казалось нам привлекательным и простым.

Решено. Два месяца спустя мы стояли с несколькими чемоданами на краю света, а точнее в деревне под названием «Глебовка». Перед нами простирался наш новый дом. Новый только по названию, на деле же работы тут было непочатый край. Покосившиеся сараи, несколько десятков соток земли, да загон летний для птицы – вот и все наше имущество.

И работа закипела. Было решено завести гусей. Это было золотой мечтой еще с детства – гусь в яблоках запеченный на рождество. После нехитрых расчетов было решено, что проще купить маленьких гусят, чем приобретать инкубатор и выводить питомцев. И мы отправились на базар.

Выбирали долго и тщательно и наконец, остановили свой выбор на одной «гусиной семейке». Три взрослых особи и два гусенка просто по смешной цене. Приобрели новых жителей и начали усердно изучать, где оборудовать для них загон и вообще, что это за зверь такой , сельскохозяйственный.

Как выяснилось, гусь птица в принципе не привередливая, все что ему нужно – немного зернышек, свежая трава, водоем для купания (хотя можно обойтись и большим тазом с водой), а также тепло.

Это теплолюбивая птица и заморозки переносит не очень хорошо. Поэтому было решено строить «квартиру» нашим переселенцам по типу 2-в-1. На ночь гуси заходили в утепленный сарай, а рано утром выходили в летний загон, пощипать травы, искупаться и понежится под солнышком.

Гусь птица привередливая и далеко не каждому позволит быть своим хозяином. В прямом смысле «Позволит». Неприятного ему человека он будет щипать, бить крыльями при малейшем желании сократить дистанцию. Но такое неприятие происходит крайне редко, к гусям же легко найти подход и даже «подружиться».

Кормить птицу с рук, гладить по могучим крыльям, позволено только избранным, но ощущения получаемые при этом незабываемые и стоит потрудиться, чтобы получить «птичье благословение».

Еще гусыни несут яйца, которые можно использовать в разных кондитерских блюдах. Для приготовления яичницы гусиные яйца вряд ли подойдут – омлет и яичница получаются очень жесткие, а вот выпечка из «гусиной икры» замечательная – пышная и ароматная. Также яйца можно использовать и для выведения потомства в инкубаторе или с гусыней.

Приключился с нашим гусиным семейством однажды забавный случай. Собака по кличке Муха решил видимо «гусятинки» отведать, но не мог и подумать, что вместо аппетитного и сочного мяса получит отпор, а точнее пару оплеух, три щипка и два хлопка. Гуси при малейшей опасности не разбегаются в стороны, а наоборот заступаются друг за друга и вместе дают отпор нахалу. В итоге Муха, наводящий страх даже на самых суровых собак и боевых котов деревни, заметив нашу славную семейку, в ужасе поджимает хвост и бежит подальше короткими перебежками.

Но далеко не все так радужно в выращивании гусей. Бывают и неприятные моменты, например или даже целые эпидемии. Вот и нас недавно коснулась странная болезнь под названием «гусиная чумка». И от нашего славного семейства остался только один гусь – самый сильный и несгибаемый.

Иногда даже своевременное обращение к ветеринару не исправит ситуацию и это очень печально. Обязательно наблюдайте за состоянием птиц и при малейшем изменении в поведении вызывайте врача – пусть лучше будет зря, чем поздно.

Очень жаль, что наша история обернулась так печально, но мы стараемся не унывать – уже приобрели инкубатор и купили яиц у соседки – будем выводить новую партию этой замечательной птицы.

Уважаемые читатели, напишите свою полноценную историю об особенностях содержания и разведения домашней птицы и пришлите ее нам с помощь контактной формы. Если вы заводчик и реализуете молодняк или яйцо — вы можете поместить и эту информацию, при этом не забудьте указать регион проживания и контактные данные.